Анализ стихотворения «Как часто, пестрою толпою окружен» Лермонтова
М. Ю. Лермонтов к концу жизни совершенно охладел к светскому образу жизни. Ему от рождения были присуще стремление к одиночеству, усилившееся увлечением романтизмом. Лермонтов имел твердые убеждения, которые не мог свободно высказывать в высших кругах. Его открытые взгляды вызывали насмешки и подозрения. Это еще больше замыкало поэта в себе, он производил впечатление постоянно угрюмого и мрачного человека. Но дворянское положение обязывало его присутствовать на самых важных светских балах. Один из таких балов-маскарадов проходил в январе 1840 г. Поэт с неохотой побывал на нем и выразил свои ощущения в стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен…».
Уже с первых строк чувствуется раздражение поэта от происходящего. Балы сопровождались соблюдением строгих приличий и изысканными речами под звуки прекрасной музыки. Характеристика бала Лермонтовым дает совершенно другую картину: «пляска», «дикий шепот», «образы бездушные». Автор знает, что все присутствующие прекрасно понимают ненатуральность происходящего, но никогда в этом не признаются. Любой бал пропитан фальшью и обманом. Разговоры людей не имеют смысла и не касаются хоть сколько-нибудь значимых тем. Взаимная ненависть и злоба скрывается под масками. Причем под масками Лермонтов подразумевает не столько бумажные украшения, сколько ненатуральные лица людей. Общепризнанные красавицы давно утратили свежесть и очарование, их чувства притупились от бесконечных романов.
Единственное спасение Лермонтова во время бала – унестись воспоминаниями в далекое детство с его наивными мечтами и надеждами. Поэт только ребенком мог всей душой отдаваться красоте окружающего пейзажа. Он еще не был знаком с порочным и лживым человеческим обществом. Эти воспоминания будят в сердце автора давно забытое чувство чистой любви к жизни. Они позволяют ему вновь ощутить себя молодым и полным сил. В таком приятном забытьи Лермонтов может находиться долгое время, оградив себя от внешнего мира. Именно за это полное погружение в себя за поэтом закрепилось недобрая слава замкнутого и нелюдимого человека.
Чем дольше поэт пребывает в таком состоянии, тем мучительнее и трагичнее его расставание с ним. «Шум толпы людской» приводит его в чувство. Лермонтов, как после глубокого сна, с ужасом оглядывается вокруг и вновь видит ненавистную картину омерзительного веселья. Это приводит его в бешенство. Поэт мечтает нарушить идиллию какой-нибудь дерзкой выходкой. Понимая, что это приведет к окончательному падению его авторитета, Лермонтов ограничивается «железным стихом», которым и стало произведение «Как часто, пестрою толпою окружен…».
Глава 14.
Поближе, между столбами, и против царских дверей пестрела толпа. Перед Вадимом было волнующееся море голов, и он с возвышения свободно мог рассматривать каждую; тут мелькали уродливые лица, как странные китайские тени, которые поражали слиянием скотского с человеческим, уродливые черты, которых отвратительность определить невозможно было, но при взгляде на них рождались горькие мысли; тут являлись старые головы, исчерченные морщинами, красные, хранящие столько смешанных следов страстей унизительных и благородных, что сообразить их было бы трудней, чем исчислить; и между ними кое-где сиял молодой взор, и показывались щеки, полные, раскрашенные здоровьем, как цветы между серыми камнями.
Имея эту картину пред глазами, вы без труда могли бы разобрать каждую часть ее; но целое произвело бы на вас впечатление смутное, неизъяснимое; и после, вспоминая, вы не сумели бы ясно представить себе ни одного из тех образов, которые поразили ваше воображение, подали вам какую-нибудь новую мысль и, оставив ее, сами потонули в тумане.
Вадим для рассеянья старался угадывать внутреннее состояние каждого богомольца по его наружности, но ему не удалось; он потерял принятый порядок, и скоро всё слилось перед его глазами в пестрое собранье лохмотьев, в кучу носов, глаз, бород: и озаренные общим светом, они, казалось, принадлежали одному, живому, вечно движущемуся существу; – одним словом, это была – толпа: нечто смешное и вместе жалкое!
Бродячий взгляд Вадима искал где-нибудь остановиться, но картина была слишком разнообразна, и к тому же все мысли его, сосредоточенные на один предмет, не отражали впечатлений внешних; одно мучительно-сладкое чувство ненависти, достигнув высшей своей степени, загородило весь мир, и душа поневоле смотрела сквозь этот черный занавес.
Описание давки на Ходынском поле 30 мая 1896. Фрагменты.
Перед ними стояла толпа. Стояла молча, странно раскачиваясь, и из глубины ее то и дело раздавались стоны и крики. По головам тесно – плечом к плечу, руками не шевельнешь – зажатых, сдавленных людей порою уже лезли мальчишки, а то и вполне взрослые парни, упираясь сапогами во что придется. В беззащитные лица, затылки, спины, плечи. А толпа стонала и раскачивалась, раскачивалась и стонала, не двигаясь с места.
– Назад! – крикнула Феничка. – Назад, барышня! В овраге спрячемся, беда будет, беда…
Они повернули назад, но пробежали немного, потому что из оврага выросла вдруг задыхающаяся, распаренная крутым подъемом живая человеческая волна. Девушки сразу остановились, но увернуться от людского потока им уже не удалось. Овражная масса подхватила их, втянула, всосала в себя и помчала туда, куда рвалась сама. Их закружило, оторвало друг от друга…
– Барышня-а!.. – отчаянно, изо всех сил закричала Феничка, но Надя уже не видела ее.
<…>Надю разворачивало и вертело в стремнине еще не утрамбованной толпы. Внутри нее пока еще сохранялась крохотная свобода, позволявшая шевелить руками и даже чуть сдвигаться из одного ревущего ряда в другой, но уже не дававшая никакой возможности вырваться наружу. Пока все – красные, с распаренными лицами – еще дышали полной грудью, жадно хватая воздух широко разинутыми ртами. И при этой относительной свободе овражная толпа, захватившая Надю и набравшая изрядную инерцию движения, врезалась в толпу, появившуюся из Петровского парка. Долго топтавшуюся на месте, долго терпевшую немыслимую тесноту и только-только начавшую двигаться после полицейской команды начать раздачу царских подарков. Удар свежей волны вызвал давку и суматоху…
Но тут слева от них – то ли от линии буфетов, то ли со стороны Москвы – возник новый поток, такой же орущий, стонущий, хрипящий, звериный и неуправляемый. Он врезался с припасенной где-то силой в их движение, задержался на мгновение от удара о него, вызвав смертные вопли тех, кто попал меж двух потоков, но их волну развернуло вправо, пронесло мимо буфетов и с удвоенной скоростью погнало в сторону балаганов. Надя, уже давно потерявшая туфли и быстро-быстро семенившая маленькими шажками, не ощущая боли сбитых в кровь ступней, вдруг почувствовала, как рванули сзади за юбку, споткнулась, но чудом устояла на ногах, поддернув юбку до того, как каблуки семенивших позади успели вторично на нее наступить.
<…> Поток, в который попала Надя, – а таких отдельных потоков образовалось много, семенил, точнее, бежал, семеня изо всех сил, молча. Слышалось только громкое, единое по вдохам и выдохам дыхание, точно бежали не люди, даже не стадо, а – зверь. Косматый и беспощадный зверь, сотворенный растерявшими облик человеческий и уже озверевшими людьми.
«…по образу и подобию Божьему…»
Уже не было этого. Не было ни образа, ни подобия, уже зачалось иное создание по иному образу и по иному подобию. Еще дико кричали, рыдали, стонали последними стонами, хрипели последними хрипами и ругались последними словами где-то в головах этой гигантской гидры, рвущейся к самоубийству…
Анализ стихотворения Пушкина «Толпа глухая…»
Существует ряд популярных тем, которые всегда приносят творческим людям пищу для ума. Это, например, конфликты отцов и детей, богатых и бедных; любовные драмы. Эти проблемы часто можно встретить в произведениях мировой литературы. Но особенно остро, пожалуй, звучит мотив столкновения публики и личности. Александр Сергеевич Пушкин был одним из тех творцов, которые, не стесняясь, исследовали эту область человеческих отношений.
В работах автора читатель часто обнаруживает сюжеты, в которых поэт противостоит толпе. Наиболее известно стихотворение «Поэт и толпа», в котором Александр Сергеевич безжалостно обличает недостатки и той, и другой стороны этих сложных взаимоотношений.
Рассмотрим ещё одно произведение на ту же тему. Это короткое стихотворение «Толпа глухая» 1833 года. Его можно назвать эпиграммой, ведь оно представляет собой несколько язвительных строк, высмеивающих изъяны в обществе.
Вот как выглядит один из вариантов эпиграммы:
Толпа глухая,
Крылатой новизны любовница слепая,
Надменных баловней меняет каждый день,
И катятся стуча с ступени на ступень
Кумиры их, вчера увенчанные ею.
Главный приём, который поэт применяет в этом произведении, – персонификация или олицетворение. Общество предстаёт перед нами как живая женщина, обладающая собственными предпочтениями и характером.
Читателю при изучении этих строк может прийти в голову образ этакой легкомысленной светской особы. Представляется, что она проводит время в роскошном доме с высокими лестницами, куда день и ночь взбираются те, кто желает добиться её расположения.
Эта героиня жадная до внимания. Она меняет фаворитов как перчатки, сегодня увлекаясь одним, а завтра другим. Поэт использует язвительный эпитет «любовница слепая», намекая на неразборчивость толпы, которая не видит, что на самом деле представляют собой её избранники.
В этой же строке мы встречаем другой эпитет – «крылатой новизны». Это выражение кажется красивым, ведь его содержанием является свежесть, новые веяния и темы в культуре. Но этот эпитет омрачается потребительским отношением толпы к новшествам. При этом поэт рисует героиню жестокой, ведь как только новая игрушка ей наскучивает, она без сожаления бросает её с пьедестала, на который так недавно сама и возвела.
Представляется, что это стихотворение незакончено. Известно несколько его версий; кажется, что поэт время от времени возвращался к этим строкам. Но по какой-то причине оно было оставлено и обнаружено уже после смерти Александра Сергеевича.
В этом стихотворении поэт предстаёт перед читателями как непримиримый борец с глухотой и жестокостью общества. Он беспощадно клеймит недостатки толпы и предостерегает других творцов, показывая трагическую судьбу её любимцев. Неудивительно, что такое обличительное стихотворение было опубликовано только спустя 74 года после создания.
Рубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑ Короткие стихи ✑
Основные виды толпы и их психологические особенности.
Большое количество наблюдений и специальных исследований позволили выделить четыре основных вида толпы с соответствующими подвидами.
Окказициональная толпа (от англ, occasion — случайность) — скопление людей, собравшихся поглазеть на неожиданное происшествие. Это самая обыденная из ситуаций стихийного массового поведения.
Конвенциональная толпа (от англ, convention — условность) собирается по поводу ранее объявленного события (футбольный матч, митинг, концерт рок группы и т.п.) Здесь уже преобладает более направленный интерес, и люди до поры готовы следовать определенным условностям (конвенциям). Вместе с тем не следует путать конвенциональную толпу с публикой, собравшейся в театре, на лекции и т.п.
Экспрессивная толпа (от англ, expression — выражение), ритмически выражающая ту иди иную эмоцию (радость; энтузиазм, возмущение и т.д.) Спектр эмоциональных доминант бывает очень широк, а главная отличительная черта — ритмичность выражения. В этом плане речь может идти о людях, скандирующих лозунг на митинге или манифестации, громко поддерживающих любимую команду или клеймящих судью на стадионе, танцующих на карнавале и т.д. В ряде случаев процесс ритмического выражения эмоций может принять особенно интенсивную форму, и тогда возникает особый феномен массового экстаза. Толпа приобретает характер экстатической толпы – экстремальная форма экспрессивной толпы. В экстазе люди доводят себя до невменяемости под нарастающий ритм.
Действующая толпа — наиболее значимый и опасный вид коллектив – ного поведения. В ее рамках, в свою очередь, можно выделить несколько подвидов:
- агрессивная толпа, эмоциональная доминанта которой (ярость, злоба), равно как направленность действий, прозрачно выражены в названии;
- паническая толпа объята ужасом, стремлением каждого избежать реальной или воображаемой опасности. При этом паническое поведение не только не является обычно спасительным, но и очень часто становится более опасным фактором, чем то, что ее спровоцировало;
- стяжательная толпа — люди, вступившие в конфликт за обладание некоторой ценностью. Доминирующей эмоцией здесь обычно становится жадность, (жажда обладания, к которой иногда примешивается страх). Стяжательную толпу подчас образуют потерпевшие от стихийных бедствий, которым доставили продовольствие, но не организовали четкое распределение, или жители отдаленного района, которые утром спешат на работу при недостаточном обеспечении транспортом, или пассажиры отъезжающей электрички, в которой явно не хватит мест и т.д.;
- повстанческая толпа по ряду признаков сходна с агрессивной (преобладает чувство злости), но отличается от нее справедливым по их субъективному мнению характером возмущения. Толпа справедливо возмущенных людей даже внешне выглядит иначе, чем «классическая» агрессивная толпа, она обладает несколько иными качествами. При наличии активного сознательного звена в нее может быть внесено организационное начало, и тогда повстанческая толпа превращается в сплоченную группу (в противном случае она может выродиться в более примитивную форму толпы).
Приведенная классификация толпы весьма условна
В практическом плане наиболее важное свойство толпы – превращаемость: образовавшаяся толпа способна сравнительно легко превращаться из одного вида (подвида) в другой. Превращения могут происходить спонтанно, но могут быть спровоцированы умышленно
На использовании свойства превращаемости и строятся по большей части приемы манипуляции толпой с теми или иными целями.
Самый элементарный пример спонтанных превращений может произойти на футбольном матче. С началом игры конвенциональная толпа превращается в экспрессивную, и важнейшая задача организаторов — принять все необходимые меры, чтобы по ходу дела или по окончании матча предотвратить ее превращение в агрессивную, в стяжательную (когда тысячи возбужденных болельщиков одновременно устремляются к единственному выходу) или в паническую (спровоцированную дракой, пожаром, стрельбой и т.д.).
